В этом году исполняется 125 лет со дня рождения выдающегося русского художника Бориса Дмитриевича Григорьева (1886–1939). На родине его имя, несмотря на мировую известность, много лет было под запретом и вернулось из небытия лишь в конце 80-х годов прошлого века.
И.Е.Репин. Портрет Бориса Дмитриевича Григорьева. 1915. Бумага, карандаш. 39,5×27,5. Здесь и далее — Коллекция Константиновского дворца.
Оценка значимости творческого наследия Бориса Григорьева с годами лишь возросла: работы художника регулярно становятся топ‑лотами самых престижных аукционов, а их стоимость доходит до нескольких миллионов долларов. Подобные цены недосягаемы для российских музеев, поэтому процесс обретения его работ периода эмиграции, где он провел наиболее плодотворные двадцать лет жизни, идет крайне медленно. Вот почему появление в России сразу восьми произведений Б. Д. Григорьева, из которых шесть созданы за рубежом, стало настоящей сенсацией в среде специалистов и любителей русской живописи. Произошло это в 2007 году, когда известный российский предприниматель и меценат Алишер Усманов выкупил на аукционе Сотби частное собрание Г.Вишневской и М.Ростроповича.
Переданное А.Усмановым в дар российскому государству собрание было помещено для постоянного экспонирования в Константиновский дворец в Стрельне и стало самой значительной частью его художественной коллекции. Особая его ценность состоит в том, что в разделе живописи и графики, кроме произведений классиков русского искусства (В.Боровиковского, К.Брюллова, А.Венецианова, И.Айвазовского, И.Репина), есть и работы художников‑эмигрантов «первой волны». Созданные за рубежом произведения Л.Бакста, А.Бенуа, Н.Гончаровой, М.Ларионова, К.Коровина, С.Судейкина, А.Яковлева — редкость даже для крупных российских музеев.
О глубоком интересе к личности и творчеству Бориса Григорьева Г.П.Вишневская упоминала в своих интервью не раз. Экспозиция постоянной выставки бывшего собрания Вишневской–Ростроповича в Константиновском дворце представляет зрителю все 853 предмета коллекции. Работы Бориса Григорьева размещены в просторном зале, где представлено искусство мастеров первой половины ХХ века.
Начнем обзор с двух ранних работ художника, относящихся к петербургскому периоду его творчества (1907–1919). Это «Фигуры в пейзаже» (1912) и «Похороны» (1913). Название «Фигуры в пейзаже» точно отражает содержание картины: на холсте два персонажа, между которыми нет почти никакого действия, а есть лишь намек на контакт — героиня обернулась в сторону героя. Основную роль здесь играет пейзаж, наполненный атмосферой особой медитативной созерцательности. Кулисное построение композиции вызывает ассоциации с театральной мизансценой, а линейные арабески ветвей на переднем плане, рисунок клубящихся облаков, тонкое сочетание оттенков серого, красного и бирюзы придают ему особую декоративность. Этим же качеством обладает и вторая картина — «Похороны». И хотя, на первый взгляд, сюжет ее вполне конкретен, на самом деле он глубоко символичен. Сама похоронная процессия, занимающая узкую полоску среднего плана, всего лишь знак этого печального события, а все пространство холста делят между собой изображения небесной выси и фантастического белокаменного града. Создается впечатление, что именно в этот град, как в иной, светлый мир, движется грустная процессия.
Обе эти картины написаны Б.Григорьевым до эмиграции, в петербургский период, когда его мироощущение было созвучно эстетическим идеалам объединений «Мир искусства» и «Голубая роза», ориентированным на принципы модерна и символизма. Об этом свидетельствуют и композиция картин, построенная как сценическое пространство, и спецэффекты «струящихся» линий, превращающихся в декоративный орнамент, и особое одухотворение предметов, созвучное сказочно‑языческому отношению к миру.
Центральное место в зале отведено одному из самых известных произведений Б.Григорьева — «Лики России». Картина с первого взгляда притягивает внимание, ибо она обладает особым магнетизмом, вовлекающим зрителя в контакт с ее персонажами. Этому способствует ее необычная композиция: на переднем плане, выдвинувшись к нижней кромке холста, тесно, плечом к плечу, выстроились какие‑то странные, если не сказать жестче — уродливые — простолюдины. Изображенные погрудно, в фас, они застыли в статичных позах на фоне условного пейзажа с высоко поднятым горизонтом. За их спинами художник разворачивает большой фрагмент «микрокосма» сельской жизни с его традиционными компонентами: силуэтами изб и белого храма, скирдами сена, фигурами поселян, домашних животных. Герои этого мира просто «предстоят» перед зрителем — русские мужики и бабы с застывшими маскообразными, почти безобразными лицами. И это — «лики России»! Контраст названия и ошеломляющего впечатления от картины активизирует мысль зрителя, требует сосредоточенно всматриваться в нее, чтобы понять смысл увиденного. Сами собой возникают ассоциации: «лик» — «образ» — «икона» и далее «святые», «страстотерпцы», «великомученики»... По мере постижения замысла мастера в картине обнаруживаются глубинные параллели с иконописью, в которой, по признанию самого художника, следует искать истоки его творчества. Нити этой связи и в ярусном построении композиции — как на житийных клеймах; и в статике персонажей переднего плана, которые так же, как и святые на иконах — «вне действия»; и в цветовой палитре с ее иконописной символикой цвета (зеленый — знак жизни; золотой — знак высшей святости и божественности; белый — знак чистоты и духовности).
Григорьев написал эту картину в 1921 году в Париже, и она стала мощным финальным аккордом его цикла «Расея» из 9 картин и 60 рисунков, над которым художник начал работать еще в Петрограде в 1917 году. И хотя «Лики России» не были завершающим произведением цикла, но все же именно ее можно назвать апофеозом всей серии. Эта картина может рассматриваться как удачная попытка создания монументального полотна в эпоху, когда этот жанр практически перестал существовать. Кроме формальных признаков монументальной картины, в «Ликах России» художнику удалось создать цельный живописно‑пластический образ, наполненный общественно значимым содержанием. Собрав вместе главных героев предыдущих картин цикла, Б.Григорьев сумел не только показать трагическую судьбу народа на разломе времен, выразить его многовековое, почти генетическое страдание, но и предвосхитил его страшную будущность.
